Плотбанни по Малеку, о котором я писала ниже. Выкладываю без песни, потому что она была скорее толчком, а потом я ушла далеко в специфический флафф, который часто встречаю в англофандоме, но почти никогда у нас.
Это не сюжет – это скорее набор картинок.
Мешанина по времени, так что вообще параллельная вселенная, где все виды музыкальных направлений развивались одновременно.
плотбанни про музыкантов, внеочередной, ~1400 слов
Сцена первая:
Клуб, большая вечеринка с кучей алкоголя и грохочущим дабстепом. Магнус видит Алека, пробегающего стремительно через толпу (он спешит к Джейсу ввязавшемуся в пьяную драку). Магнус залипает на него, каноничное "who are you" в воздух. Он успевает подумать, что с этими брутальным татуированными металлистами почти никогда нет шансов.
Рагнор говорит ему:
– Даже не думай. Это сологитарист Нэфи. – Магнус смотрит все еще расфокусировано, непонимающе, он сосредоточен рассматривая Алека, разнимающего драку в другом конце клуба. – «Нефилимы» – хэви, топ чартов этого года в жанре. И он Лайтвуд.
Магнус закусывает губу, продолжая смотреть: на Алеке футболка и кожанка, с закатанными рукавами, темно-синие джинсы обтягивают задницу, когда он наклоняется, тату на шее выделяется очень четко, словно прорисовывать линию от чувствительного места за ухом и до ключиц – Магнус почти чувствует ее на вкус. Он моргает. Рагнор прав. Лайтвуды уже не одно поколение в их сфере. Лайтвуды не признают никакой музыки, кроме хэви и классики. Лайтвуды презирают всех, Лайтвуды не верят ни в какой секс, кроме гетеросексуального.
Сцена вторая:
«Пиздец, – думает Алек. – Мне пиздец». Он смотрит на парня на сцене. Им выступать через два часа, и пока даже все палатки-гриммерки на поле заняты – черт бы побрал эти мульти-сэйшны. Почти сотня групп за два дня на одном поле, 9 площадок, мало времени, все бегают, на каждом углу ты можешь получить алкоголь или наркоту, за каждым кустом кто-то трахается или справляет нужду. Если так подумать, Алек все это ненавидит. Но публика на таких опенэйрах самая живая и самая благодарная. Сплошные противоречия.
Сейчас Алек думает совсем не об этом. Он пошел с Иззи на площадку, к которой сам не подходил бы и на пушечный выстрел, потому что тут ее любимая группа и потому, что если оставить здесь сестру одну, то велик шанс оказаться в свое время на сцене без клавишницы. Не вариант. Поэтому Алек стоит почти у сцены, в гуще тел, чуть ли не групповым сексом занимающейся прямо здесь, сходящей с ума от музыки и голоса со сцены, и сам не слышит ни звука. В голове из мыслей – только мат.
Потому что на сцене тот парень. Тот самый парень, на которого Алек натыкается на половине вечеринок, на которые таскается за сестрой или братом. Тот парень, который мерещится ему на улицах в городе. Тот парень, с которым он ни разу не говорил, которого не видел больше пяти минут подряд и ближе, чем с 20 метров. Тот парень, о котором за последние три месяца он написал 4,5 песни. И сейчас, на сцене, это хуже, чем каждый раз до. Потому что то, что он делает с микрофоном – мощнее секса. Потому что то, как он двигается, не поддаётся описанию. Потому что в первый раз в жизни Алек не может сказать, что блёстки, и макияж, и цветные рисунки на теле – это отвратительно.
Алек знает, что не сможет нормально уснуть. Алек хочет быть пальцами, которые наносили блёстки на этот рельефный, подтянутый, поджарый обнаженный торс. Алеку пиздец.
А потом парень на сцене становится для нового куплета на колени на самый край сцены. И подмигивает, глядя точно, безошибочно Алеку в глаза.
Сцена третья:
У Саймона день рождения и Алек понятия не имеет, какого черта он здесь делает.
У Саймона день рождения, и Магнус не намерен оставлять эту вечеринку такой же унылой, как она была на момент его прихода.
Магнус пьян и не простит себя, если снова не заговорит с этим Лайтвудом. Лайтвуда зовут Александр, он умеет краснеть и у него совершенно очаровательный смех. Он находит брутального металлиста очаровательным. Магнус такой придурок.
Алек говорит с ним. Алеку удается не нагрубить.
Сцена четвертая:
– Алек! Вот ты где! Слушай, нам нужно что-то делать с этим. Нам нужны новые песни, нам нужно двигаться...
– Джейс, – на колени Джейсу приземляется пачка листов. – Мы пишем новый альбом.
#два часа спустя
– Это охуенно, Бро! Я не знаю, кто она, но ты должен меня с ней познакомить!
Сцена пятая:
– Алек. Есть разговор.
– Что, сразу у всех?
Хором (Джейс, Иззи, Саймон и Клэри):
– Да.
– И, обещай, что сначала выслушаешь нас?
– Я против. Но вы ведь не отстанете.
– Да.
Складывает руки на груди. Приподнимает бровь.
– Эта песня, Алек. Ее должен петь ты.
– Нет.
– Алек, послушай...
– Бро. Не притворяйся, что у тебя нет слуха. Я великолепен с высокими нотами, но эта песня. Ей нужен твой голос. Я могу вступить здесь и здесь, но ее должен петь ты.
– Мы обсудили это давно. Ты поешь, я пишу тексты, Саймон бас, Клэри барабаны, Иззи клавишные – у каждого свое дело. Мы не смешиваем. — Он намеренно умалчивает о том, что вообще-то, он ещё и соло, что Джейс садится за клавишные на особенно сложных партиях лиричных песен, что Саймон дает названия альбомам и чистит его тексты, а Клэри рисует обложки и афиши, и почти сделала почти каждую татуировку на теле каждого из них, с момента знакомства. Суть не в этом.
– Алек, твою мать. Ты хочешь, чтобы я убил лучшую песню этого альбома? Из-за дурацких принципов?
– Если ее будет петь Джейс – они смогут орать ее. Если ее будешь петь ты – все девчонки в зале и половина парней кончат в трусы.
Алек и Джейс одновременно:
– Клэри?
– Что? Это правда!
– Я подумаю.
– Подумай.
Когда за ними закрывается дверь, Алек подходит к зеркалу, смотрит в свои глаза и думает: может быть всё дело не в заведенном порядке, не в том, что каждый из них хорош только в чем-то одном. Может быть, дело всего-лишь в том, что он трус.
Сцена шестая:
Если бы кто-то сказал Магнусу, что он будет два часа стоять среди потных байкеров на хэвиметалл концерте, он бы решил, что это на спор с Рафаэлем. Но вот, пожалуйста, он здесь. По доброй воле. Ради парня. С которым даже не встречается. С которым разговаривал один раз. С которым не надеется даже на секс. Он так низко пал.
Концерт подходит к концу, и блондинка солист берет слово. О чем-то спрашивает публику. А потом.
– ...и мы припасли для вас еще один сюрприз. Это новая песня. И исполнение, которого вы еще не слышали.
Александр остается с гитарой, но выходит ближе к краю сцены, к микрофону.
.....
Когда проигрыш заканчивается, он открывает глаза. Ему кажется, что он видит Магнуса. Это невозможно, но он видит и цепляется за это видение изо всех сил. Он смотрит в воображаемые глаза Магнуса, и это странным образом придает уверенности.
Моя гитара – мое единственное оружие
Я натягиваю струны, как если бы это была тетива
Если бы у меня были стрелы, я бы выпустил их все,
надеясь, что хоть одна попадет в твое сердце
Мои стрелы это слова
Позволишь ли ты мне пробить твою броню
Сверкающую, состоящую из блесток, из улыбок, из масок, которые ты надеваешь изо дня в день
Позволишь ли ты моим стрелам достичь твоего сердца
Смогу ли я быть достаточно метким, будут ли дрожать мои руки – мой голос
Я вдохнул тебя вместо воздуха
Я отравлен
Потому что ты яд
Если я предложу тебе всего себя
Протянешь ли ты руку
Захочешь ли ты быть моим
Моя гитара – мое единственное оружие
Я натягиваю струны, как если бы это была тетива
Он прикрывает глаза на последнем припеве, потому что это больно, и слишком остро, это на столько личное, что прямо сейчас он не готов делить это с толпой.
Когда он открывает глаза снова, он больше не видит Магнуса сколько бы не искал.
Толпа все еще аплодирует и кричит, когда он уходит со сцены. Джейс хлопает его по плечу, Клэри лучится счастьем, Саймон и Иззи целуются прямо там. Алек просто хочет сбежать.
Он почти доходит до гримерки, когда чья-то рука хватает его за майку на груди и втягивает в подсобку. Секунда, и он вжимает Магнуса в стену. Тот смотрит на него почему-то с испугом. Алек не понимает, что происходит. Алек не может ничего с собой поделать: Алек целует его, прижимаясь еще сильнее, стонет, когда Магнус отвечает на поцелуй, подхватывает его под бедра, отрывая от пола, прижимаясь пах к паху.... Когда Алек находит в себе силы оторваться, руки Магнуса у него под майкой, они тяжело дышат, и нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы не трахнуть его прямо здесь.
Алек спрашивает:
– Как... Как ты догадался?
Магнус отрицательно качает головой, неверяще смеется.
– Я не. Я хотел убить того, кому ты написал это. Я должен был что-нибудь сделать.
– Не убивай его.
– Не буду.
– Свидание?
– Ну уж нет. Сначала секс.
Они понимают друг друга слишком хорошо. Особенно для металлиста и глэмрокера.
всё
Плотбанни по Малеку, о котором я писала ниже. Выкладываю без песни, потому что она была скорее толчком, а потом я ушла далеко в специфический флафф, который часто встречаю в англофандоме, но почти никогда у нас.
Это не сюжет – это скорее набор картинок.
Мешанина по времени, так что вообще параллельная вселенная, где все виды музыкальных направлений развивались одновременно.
плотбанни про музыкантов, внеочередной, ~1400 слов
Это не сюжет – это скорее набор картинок.
Мешанина по времени, так что вообще параллельная вселенная, где все виды музыкальных направлений развивались одновременно.
плотбанни про музыкантов, внеочередной, ~1400 слов