like a love song

[shizofreny]

Обещала какое-то время назад  fealin, что вытащу для неё свои дбрабблы по спайдипулу. В общем, вот.

под катом ООСИЩЕ, пиздострадания, эмоции, общаяя заебанность — не Дэдпул, одно название. В общем-то, Спайдипул. Односторонний, преслэшный. И, конечно, под катом кто-то умрет.
ТЛЕН. с вооот таким саундтреком: Selena Gomez - Love you like a love song

533 слова

Уэйд считает до десяти, но его, как обычно, никто не слушает, и он разряжает обойму.

Это не радует: ни пятнадцать свежих трупов, ни конфети из кишок, развешанное под потолком. Сегодня Уэйд чувствует, что всем плевать на него, на то, что он делает. Эти отморозки заслуживали — и от этого всем плевать ещё больше. По складу разливается сладкий смард горелого мяса. Прежде чем обрушиться, потолок покрывается черным и оно втягивает, поглащает около себя весь свет.

Плохой парень Дэдпул не в ударе, не может никого удивить. Позорит нас! Скучная, пластилиновая пустышка. Какая разница, есть ли у него рука или нога? Отрастет новое. Как будто кто-то из вас в самом деле хоть раз терял конечности. Серьезно?

Пластилиновый Дэдпул натягивает поверх костюма толстовку с капюшоном, напяливает джинсы, перекрывает наушниками слух. Можно подумать — он ничем не отличается от вас всех. Прохожим не приходит в голову вглядываться в лицо, а катанами за спиной никого не удивишь сегодня в Нью-Йорке.

Парень перебегает дорогу в неположенном месте, и это лень комментировать даже мысленно. Уэйд пробует уйти с дороги, разминуться, рассчитывая траекторию движения, но только мешает этим и парень, даже подросток, врезается в Уэйда, откидывая того к стене. Ауч. Увау. Удивления не рассмотреть под надвинутым капюшеном, под маской, а пока парень якобы слепо ищет свои очки на обочине, всё встает на свои места.

Ай, ай лав йа лайк э лав сонг, бэйби. Привет, Человек Паук, я твой фанат! Хэй, малыш, хочешь угадаю твоё имя с одной попытки? Уэйд молча кивает на скомканные извинения, которых даже не слышит, и старается уйти в сторону, сделать громче музыку, срочно затеряться в толпе. Никогда больше не видеть Спайди без его маски. Почему, раз в жизни, не гребанный Тоби Магуаер, а?

Он и в самом деле фанат, Человек Паук — его любимый супер-герой. В это тоже никто не поверит. Похуй.

Уэйд уходит быстро, петляя переулками, как от погони. Вынуждено сутулит плечи, словно это сделает его мельче. Он может идти, слушать свою музыку и играть в нормального ещё три страницы, пока какие-то придурки не начнут выпендриваться не в том месте.

В этот вечер Дэдпул всё-таки встретит своего кумира и даже больше никого не убьёт. В этот вечер Дэдпул позволит себе застрелиться из дробовика (никогда не спрашивали себя, как это удалось Курту?), и просидит до утра на крыше, чувствуя каждый осколок дроби, каждый сходящийся заново участок черепа, нарастающую кожу - сначала здоровую, а потом в ускоренной перемотке проходящую все стадии рака. Он не заорет. Он будет чувствовать ветер и чей-то внимательный взгляд дырой в затылке. Пошло всё на хуй.

Дэдпул знает, что этого не было в сценарии. Это не проявление свободы - детский протест. Самоубийства в сценарии не было. Там была встреча с Паркером и встреча с Пауком, но не было эмоций, которые в этот сценарий не вписываются, которые не исчезают и от выстрела. Рейтинг и репутация Уэйда — позволяют даже влюбиться в Спайди, даже на целый том, даже насовсем. Рейтинг и репутация Восхитительного Человека Паука не дают даже надежды.

Пластилиновый Уэйд — согрей в ладонях и можешь лепить, что хочешь — забыл этот вкус давно, выплюнул его, оставил за дверью девочки, которой обещал мир, за дверью, за которую вышел, чтобы так скоро стать Дэдпулом, - вкус надежды гарью оседает на языке, который Уэйд прикусывает, чтобы ощутить реальность.
_______________________________________________________________________
И, чтобы не плодить посты, похороненный в умылах оосный Кайлакс, для неё же.

239 слов

У него холодные руки, самые кончики пальцев – ледяные.

И потому, когда он дотрагивается до лица Кайло, тот в первую секунду вспоминает снег. Эта секунда помогает не думать, не представлять, как это должно быть противно, забыть, что его лицо – не то, чего может хотеться коснуться. Уродливое, несимметричное, разбитое на неправильные углы черными точками родинок. Иногда ему хочется содрать собственную кожу, довести начатое природой до конца, исправить ошибку силы, сделать жалкое – вызывающим страх. Но он ещё слишком слаб для этого, и потому просто скрывает его за маской.

Хакс снимает маску одним движением, не касаясь забрала, легко, проще, чем сам Кайло. Хочется закрыть глаза, только чувствовать, как подушечки пальцев на его скулах становятся теплее, скользят уже ощутимо. Он не закрывает - смотрит, сосредотачивается на лице, представляющем полную противоположность его собственному – идеальном в каждой линии и оттенке.

У Хакса теплеют пальцы, но не глаза, и Кайло боится пошевелиться. Боится дать название происходящему. Кайло ждет. Страх – это хорошо, страх самый простой, самый естественный инстинкт человека – пока ты боишься, ты ещё жив, ты ещё на что-то способен. Страх – первый мост на темную сторону, и все, кто отрицает его, просто слепы.

Хакс снимает с него маску, касается его лица, и снова, таким же легким движением снимает что-то другое глубоко внутри – щелчек, свист освобожденного паза.
Хакс называет его наедине Беном, и Кайло знает, что позволит ему, уже позволил. Он смотрит в ледяные глаза и в них не отражается ничего.