я просто оставлю это здесь

[shizofreny]

в голове, как и всегда, история на много больше. в словах - несколько картинок в пару абзацев

африка, Джеймс Барнс, Имс

На парня, которого все называют Имс, он выходит почти случайно.
Собирая собственное прошлое по кускам, он мотается с континента на континент, восстанавливая маршруты, связи, проверяя смутные догадки. У парня с его лицом жизнь была богатая, насыщенная, по настоящему длинная. И каждый раз ему приходилось начинать заново, но уже сейчас Джеймс видит, что не такие уж это и разные были жизни. Его тянуло к одним и тем же местам, людям, заведениям.
Это смешно до колик, потому что не указано ни в одной базе данных Гидры, но здесь, в Либерии, он выбирает замызганую гостиницу, как ему кажется, наугад, а хозяйка - полная негритянка с большими руками - радуется ему как родному. Действительно узнает, и провожает «Джимми» в «его» комнату. Каждый раз, выписываясь из этой гостиницы, он оставлял денег на пару лет вперед, и женщина хранила за ним место. Женщина - только сейчас, тридцать лет назад бойкая девушка, решившая заколотить свой бизнес. Вечером, катая по языку алкоголь в комнатке за ресепшном, он легко понимает, о какой обычной паре услуг она говорит, и обещает помочь завтра. То, как легко удается говорить на её наречии, не распознавая, замечая, разве что, что иначе стали двигать губы, не пугает его. Это, как и многое другое, он ещё вспомнит.
Ему дико, и смешно, и легко одновременно. В тайнике в комнате, как и везде, куда его ведет интуиция: деньги, патроны, никаких личных вещей. Он и не ждет многого. «Призрак» Гидры, их идеальное оружие, был слишком хорош, чтобы не быть призраком и для них самих.
На третий день африканское солнце превращает его в кусок вяленого мяса, но это и не плохо — цвет лица меняется, и он всё меньше напоминает себе свежий труп.
Об Имсе он сначала слышит вскользь, на улице, по оттренированным навыкам слежки выхватывая имя как ключевое слово, не больше, дослушивает разговор до конца. Может быть это что-то, что он ищет на этом раскаленном континенте на самом деле.
И потому, когда на тесной и душной улице, кто-то обнимает его, крепко и с полным размахом, он думает только о не самом удачливом воре — что брать у того, кто не носит при себе много денег? Как можно набросится на кого-то, не оценив походки, манеры держаться, не оценив силы?
— Хреново выглядишь, Джимми, — говорит отклонившись, но не выпуская его из объятий, Имс, и четкий британский акцент режет ухо.
Джеймс улыбается коротко, всё ещё неловко, одной стороной лица. По телу разливается что-то плотное, теплое, похожее на удовлетворение. Он нашел, что искал. Теперь, и в этом он совершенно уверен, хоть и снова приходится не задумываться на природой возникшей мысли, дорога домой станет в половину короче.