Ave! Slytherin bastard

[shizofreny]

Вижу тебя как на яву,  Slytherin bastard! Мафия объединяет
Очень рада тебя здесь видеть, правда
Располагайся, чувствуй себя как дома, но не забывай проверять тотем.
Кофе?
Или предпочтёшь что покрепче?
Быть может расскажешь что-нибудь, кукую-то мелочь? Или спросишь?

вот тебе картинка, которую я просто обожаю):

И фик. У меня вообще проблемы с ангстом, да и с Имсом, но написалось почему-то именно это Если что не так - не стесняйся, говори, сделаю всё заново
Фандом: Inception
Автор:TylerAsDurden
Бета: Kuro-chi
Название: Лондон
Рейтинг: G
Пейринг: Имс/Артур, немного Артур/Ариадна
Размер: драббл
Жанр: ангст, преслеш
Отказ: всё на совести Нолана
Предупреждения: я совсем не умею писать ангст… я больше по стёбу или флафу... написано спантанно, нахапок, ничего заранее не продумывалось, и даже пост я начинала писать совсем о другом) так что тапки принимаются, и товар подлежит проверке на брак.

Блин, как хочется домой. Снова домой. В кармане вместо денег дырка, за воротником вместо шарфа – ветер. Моросит. Льётся в глаза и размачивает стоптанные ботинки. Когда тебя успело так помять, чувак? Который час? Сколько ещё времени? Голова гудит, как после знатной пьянки, но – кому сказать, не поверят – ты уже неделю не пьёшь. Что это за фигню ты куришь? Впрочем, не важно. Сжимаешь в озябших пальцах, затягиваешься, согреваясь понемногу внутри и снаружи. Грёбаный мокрый город.
Это игра. Ты очень любишь такие: становиться кем-то другим, тем , кем никогда бы не позволил себе стать. Ты натягиваешь на себя его повадки и шмотки, и вот, ещё вчера вы были совершенно разными людьми, а сегодня его знакомые здороваются с тобой на улице. Но тебе не всегда необходимы примеры для подражания – просто нужен кто-то, в ком можно спрятаться.
Три недели ты играл на губной гармошке в переходе. Три недели, в которые тебе совершенно нечего было делать. Ты играл – выигрывал время до встречи. Строил новые правила, выбирал самые грязные закоулки. Найди меня. Заинтересуй меня. Поймай...
Запахи трущоб впитывались в волосы, в пиджак и сознание. Ты, как обычно, немного переигрывал, ровно настолько, чтобы самому не поверить. В эти моменты твой тотем был надёжно спрятан, и ты не рисковал достать его по пустякам. Сложность была только занять чем-то подходящим руки.
Деньги сыпались в засаленную беретку – ты играл чертовски , не умея делать иначе. Временами попадались хрусткие пятидесятидолларовые купюры, и ты улыбался одной стороной лица. Милая белокурая девочка приходила послушать каждый день, ровно в семь часов. Она могла стоять час или два, смотреть на тебя, не отрываясь, и чуть-чуть улыбаться своей влюбленности. Что-то в этом было – рутина и постоянство, не такие, как их понимает большинство, но не без очарования.
Говорят, без сна можно прожить десять дней. Но они ошибаются.
Ты стряхиваешь пепел всё ещё чужим щелчком пальцев. И улыбаешься. Этому вонючему городу. Этому небу, которого нифига не видно. И этому солнцу, которое обжигает песок где-нибудь в Кении.
На тринадцатый день ты находишь среди денег записку. "Жду дома". Аккуратно рвёшь её и отпускаешь с ветром. Игра меняет стадию.
Тебя хватает ещё на неделю.
И вот, ты тушишь окурок носком этого отвратительного влажного ботинка и поворачиваешься лицом к двери.
Дома.
Ключ поворачивается легко и проворно, дверь хорошо смазана, и тебе удаётся произвести минимум шума, входя. Ты поднимаешься по лестнице на второй этаж, по пути избавляясь от вонючей одежды. Взъерошиваешь волосы и входишь в ванную. Пока ты позволяешь горячим струям воды смыть с себя холод и посторонние ароматы, ты знаешь, в доме происходит что-то.
Набрасываешь полотенце на бёдра и, не стесняясь, пачкаешь мокрыми ступнями дорогой палас. В спальне пахнет коньячным пуншем и его руками. Ты забираешься под одеяло и перетягиваешь его на себя. Через несколько секунд за спиной раздаются его шаги. Он, как и всегда тёплый, обнимает твою спину и мягко целует в основание шеи. Ты спокоен. И счастлив. Ты закрываешь глаза.
И просыпаешься на своих обжигающих простынях в Момбасе. Один.
Когда через неделю перед тобой появляется Кобб, ни один жест не выдает волнения или ненужных эмоций. Вот уж не тебе показывать эмоции, которые не должны видеть.
— Да пошёл ты! Ничего пооригинальнее не мог придумать, кроме как назвать меня педиком? Где же твоя хвалёная изобретательность?
— Может, в твоей холёной заднице?
Больше ты не станешь задавать неверных вопросов. Ты – не тот, кто станет повторять собственные ошибки. А даже если и тот, вряд ли кому-то ещё следовало бы об этом знать.
— Артур? Ты всё ещё работаешь с этим консерватором?
Когда ты видишь его после этих четырёх лет, в груди у тебя ничего не ёкает. Что особенного? Только фишка появляется в руке немного чаще. Подначки, пинки, временами совсем уж тупые шутки – всё так, как должно быть, так, как было всегда. Через неделю подготовки он заваливается к тебе в гостиницу с двумя бутылками виски.
Вы нажираетесь, как распоследние свиньи, и он зачем-то рассказывает, как ему нравится эта девочка-архитектор. Ты слушаешь самые банальные вещи про волосы, плечи, сиськи и внимательные глаза и еле сдерживаешь себя, чтобы не заткнуть этот заплетающийся язык своим ртом. Вместо этого наливаешь ему до краёв и доверительно советуешь:
— Подкати к ней во сне.
— Ты серьёзно? Она ведь такая...
Пока он не успевает завести эту шарманку заново, ты подсовываешь ему ближе стакан и перебиваешь:
— Но ведь попробовать стоит. И вообще, какого хрена ты всё это мне рассказываешь?
— Потому что Кобб считает, что она слишком юная для того, чтобы смотреть на неё сексуально, — он с совершенно серьёзным видом смотрит тебе в глаза, а потом начинает ржать.
Это пьяный смех, с похрюкиванием и сползанием на пол, эйфорический и неприятный, но ты замечаешь, что и сам поддаёшься бессмысленному веселью. Вы валяетесь на полу и ржёте. Близко. Далеко. Тепло. Холодно.
Он отрубается уже минут через 10, так и не добравшись до душа. Ты оставляешь его спать на полу, потому что кровать всего одна, а сам спать на полу ты не собираешься.
Утром всё выглядит так, как это должно бы выглядеть.
Когда уже на первом уровне выясняется, что кто-то не предоставил информацию почти о самом главном роде осложнений, тебе приходит в голову мысль, что ты точно знаешь, какой левой фигнёй была занята голова мистера-точность. Но ты держишь себя в руках. И тоже прекрасно знаешь почему. Тем более, довольно быстро находится повод сорваться на Коббе.
Вы заканчиваете это задание вполне успешно. Если не считать Кобба и Сайто, так и не выбравшихся из Лимба. И потом долго, вдумчиво приговариваете бар у тебя дома, в этом проклятом мокром городе. В угаре пьянки, когда даже малышка уже плохо соображает, чем отличаются пол и потолок, но всё ещё о чём-то упорно с ним спорит, ты поднимаешься на второй этаж.
Ты не идёшь в душ и не раздеваешься. Ты, прихватив снотворное-гордость Юсуфа и PASIV, запираешься в своей спальне. Ты забираешься на холодную постель, кладёшь тотем на тумбочку и засыпаешь.
Говорят, без сна можно прожить десять дней. А сколько можно прожить во сне?


ну и второе, чуть больше напоминающее ангст и чуть менее оос.
Миниатюра
Персонажи: Артур, косвенно Имс
Временами из зеркала на тебя что-то смотрит. И это что-то так сложно назвать собой, но это ты. Отторгнутый. Оставленный в прошлом. Возможно даже вывернутый на изнанку. Со мной это случается по утрам. Проточная вода льётся полным напором и шумно разбрызгивается, я собираю её в лодочку из ладоней и бросаю себе в лицо. Капли стекают по щекам, скулам, строят бороздки на лбу и висках, собираются в уголках губ. И тогда я вижу за спиной его. Он смотрит молча, не улыбаясь, через зеркало прямо в мои глаза, и от этого пристального взгляда у меня немеют кончики пальцев. Он стоит прислонившись спиной к стене, в такой обыкновенной для него вальяжной позе, непривычно задумчивый. Он ждёт, что я скажу что-то, порву это молчание, уже даже не неловкое, а просто неуместное. Его рубашка распахнута, но даже если бы он захотел, то не мог бы застегнуться — часть пуговиц точно осталась где-то на улице (при воспоминании об этом дурацкий укол совести, кажется, заставил кончики моих ушей порозоветь). Но я ничего ему не скажу. Я поправлю волосы, заберу оставленный в гостиной пиджак - настоящего армани так запросто не бросают - и уже через минуту буду в такси. Я в первый раз победил его, но не осталось никакого удовольствия, только разрушенный дом на задворках моего сознания. А там, в зеркале маленькой грязной ванной, в дешёвой квартире, в городе, название которого уже не вспомнить, останется молодой, восторженный и наивный парень, который просто не нашёл слов. И который уже давно не я, но всё ещё я.