@темы: про кино, trolologic, #iemote

---

Путешевствуя по ютубу, чего только не найдёшь... И я нашёл.

ВСТРЕЧАЙТЕ!
ЗАЖИГАТЕЛЬНОЕ ВИДЕО!!!

В РОЛЯХ:  fealin,  Твоя бетонная крошка,  повелитель днов

@темы: sweetie, порция утренней бумшакалаки

---

1.

2. а вообще, я хотел написать о том, что только что, кажется, понял, что хочу мальчика. Нет, правда. У девочки - минимум 3 выпускных: 9ый класс, потом 11ый класс, потом универ. А ещё если какая-нибудь музыкальная или художественная школа. К черту. Пусть у меня родится мальчик.

 Твоя бетонная крошка, хорошо тебе повеселиться!

@темы: порция утренней бумшакалаки, феерия будней

---

Собираем Рана на выпускной. Как ни странно, самое девочковое, что появилось в нашей бетонной крошке — она пытается заинстаграммить ВСЁ.

Под это дело смотрим «Человека Паука» 1994го года. Конор горит: «Я МОГУ СДЕЛАТЬ ЛЮДЯМ ДОБРО И МЕНЯ НИКТО НЕ ОСТАНОВИТ» ...

Как же я чертовски люблю Марвел

@темы: переносной цитатник, порция утренней бумшакалаки, насмотревшись сериалов, Marvel, иди проспись, феерия будней

---

тот момент, когда жалеешь, что не артер и не виддер.
потому что хочется, вот прямо хочется что-то подарить автору, за то, что он такой прекрасный.

Магическая РПС АУ. Как же мне сейчас было хорошо.

upd. Там прода ещё в двух заявках, а я не могу. Не хочу разбавлять просто.
Чистое помутнение рассудка.

@темы: фик, под грифом "flamme"

---

сходили, называется, покурить написала, называется пост
я не могу, у меня ИСТЕРИКА - хором

сошлись сначала на том, что я придумала свою психологическую теорию. потом на том, что я придумала надстройку к существующей s-теории.
потом она мне говорит: «А ты почитай методичку по взаимоотношениям и поищи там»
потом она мне говорит: «Но тогда нам нужны реальные примеры»
потом она мне говорит: «Ну ты тогда распиши всё это, и отправь Сталкеру. Он порадуется»

Спрашивается: фандом Первого Мстителя, ЗА ЧТО?

Пока шла домой от места работы fealin, всерьёз перебрала свои гомосексуальные отношения, в мою теорию всё вписалось, НО я не могу с уверенностью утверждать в каком положении находилось гендерное самовосприятие на момент рассматриваемых примеров, в связи с чем, я почти решила, что мне осталось только найти хотя бы десяток устоявшихся гомосексуальных пар различных полов и заручиться их согласием на исследование, чтобы иметь в основе хотя бы близкую к привычной выборку.

Нормальная выйдет дипломная работа

ВСЕМ СПАСИБО, ВСЕ СВОБОДНЫ.

@темы: #learning, Marvel, иди проспись

---

Пост, в котором никто ничего не поймёт

Вот за что я люблю  ИЖДУ
за то же, за что и все, конечно.
но.
даже несмотря на тот период, когда я намеревался уже писать пост на тему "«бакибакибаки», - говорю им я. «бакибакибаки», - надеюсь я услышать в ответ, - «ИЖДУИЖДУИЖДУ», - раздаётся со всех сторон...", несмотря ни на что, я люблю ИЖДУ в первую очередь за то, как сильно она кормит мое чувство противоречия. Вот нереально просто.

Лучи обожания

Это всё к чему? Это всё к тому, что максимально количество хороших вещей я делаю именно из чувства противоречия. Самое волшебное, это когда я в общем-то согласен с предыдущим оратором, но есть одно НО. Волшебное и трагическое

В данный конкретный момент, мне просто повезло, что я не достаточно курю соционику, зато! пока писал пришло новое озарение и стало скучно зато я курю другую теорию, хотел я сказать.
ладно, я договорю, а потом заведу в скучно.
так вот, по этой теории, в рамках моего хэдканона, в отличии от соционики, Тони и Баки являются представителями одного типа. И если в Тони я железно уверенна, то Баки, если опираться голо на оба фильма, может вписаться ещё в два. Но не суть. Просто был сегодня у ИЖДУ пост, с отличной фразой о том, что с Баки Стив не выйдет из своей зоны комфорта, и на этом месте Тайлера распидорасило. Потому что, вы понимаете. Понимаете, для меня что с Тони, что с Баки, благодаря типам, это охренеть какие развивающие отношения. Правда с такими вариантами:

Стив/Тони - для Тони революция и для Стива эволюция - т.е. именно тут наиболее лайтовый вариант на глубинном уровне у Стива, который внешне вполне может смотреться весьма задорно, но на самом деле это просто паровозик из Ромашково, в то время когда вот как раз у Тони - Американские гонки
Тони/Стив - для Тони всё равно революция и для Стива революция, но в этом случае, я не вижу повода, чтобы Стив в эти отношения вообще ввязывался. Искра искрой, без неё не обойтись, но Стиву это дело будет на хер не нужно, и чуть позже я объясню почему. И это уже Американские горки в аквапарке.

Причем, у меня для себя отличные новости, потому что если Баки совпадает по типу с Тони, то вот Пеппер - со Стивом, причем конкретно у самого Тони отношения с Пеппер смещаются от первого типа ко второму, а потом едут обратно к первому, так что в моей башке у Тони выходит что-то вроде "О, какой классный мальчик! Стоп. Это не весело, меня уже дома накормили".

Баки/Стив - для Баки это всегда революция, для Стива всегда эволюция, но при этом у них Паравозик из Ромашково осваивает рельсы Американских горок. И вот почему, с Баки у Стива эта форма срабатывает, а с Тони та же самая - нет: это тот случай, когда более лайтовый вариант эволюции для Стива куда страшнее, т.к. сводит на нет его ключевое право, и дело в том, что это когда-то давно было нужно Баки и Баки уже запустил этот процесс. Там есть фишечка во втором фильме в конце, когда у Стива та самая работа над собой и развитие словно бы с места в карьер даёт результаты, чем в мстителях и не пахло и его вообще в другую сторону несло, и в начале фильма тоже, исходя из чего я сужу, что Тони, который должен бы активизировать процесс при первой искре, не был допущен достаточно близко и сам туда не стремился, так что Стив замер. И тут на пару минут на сцену выходит Баки и Стив "воу воу воу я всё помню, не надо !!"

Так, и моё любимое, это Тони/Баки, Баки/Тони
во-первых никакой речи ни о какой раскладке, ни фактической, ни эмоциональной не идёт. Они для меня абсолютно равные. И вот это именно та модель, где никто не выходит из зоны комфорта. Где оба как раз расслабляются и отрываются на полную катушку. Учитывая, что я объединяю их в один тип, это ещё и тот самый тип, который вообще может вот так с собратом (не единтсвенный, один из двух типов, но тем не менее). Так что при всё при этом, мне по-настоящему хорошо только от бакитони XD Хотя люблю я все три пейринга

Но и это ещё не всё

Озарение, которое ко мне приходило на середине поста. Понимаете, дело в том, что я отнесла в хэдканоне Баки, Стива и Тони к определённым типам (диночка - два шиза и один депресс), но потом ещё раз вспомнила пост ИЖДУ и дух противоречия умер. Потому что у неё ведь просто другие люди.

Мало того, что Баки и Тони разного типа, не совпадает даже тип Стива у меня тут депрес и два шиза, а у человека нарцис, компульсив и истер и я ещё хочу какого-то взаимопонимания За то в такой раскладке я опять в восторге от взаимодействия Баки и Тони, потому что, ну вы только представьте,
Баки поучает Тони и тот его СЛУШАЕТСЯ, хватает ртом воздух, полыхает глазами, но "дапапа, конечнопапа, ябольшенебудупапа" "папатыточнонепойдкшьнахер?нет?ладно, понял, не дурак, был бы дурак не понял" и Тони, который издалека восхищается Баки и не шутит почти при нём и лицо Стива.
Так. Конец истерики.

Сам не знаюб, зачем написал пост, в котором что-то если и поймет, то два человека из ленты. Но ладно. Я должен был сказать

спонсор музыкальной паузы, как и утром, забавная

Прослушать или скачать Секрет Привет бесплатно на Простоплеер

@темы: про музыку, trolologic, #learning, Marvel, иди проспись

---

Ну всё. Опять пошел по дискографии. Нужно, что ли, завести отдельный пост на все песни, что ассоциируются у меня с Баки Барнсом?


Прослушать или скачать Мама Я Не Могу Больше Пить бесплатно на Простоплеер

куски текста

Патриоты скажут, что я дал слабину
Практически продал родную страну
Им легко, а я иду ко дну
Я гляжу, как истончается нить
Я не валял дурака
Тридцать пять лет от звонка до звонка
Но мне не вытравить из себя чужака
Мама, я не могу больше пить

...

Вот она - пропасть во ржи
Под босыми ногами ножи
Как достало жить не по лжи -
Мама, я не могу больше пить

...

Скажи моим братьям, что теперь я большой
Скажи сестре, что я болен душой
Я мог бы быть обычным человеком
Но я упустил эту роль
Зашел в бесконечный лес
Гляжу вверх, но я не вижу небес

И во всех выделенных строчках для меня столько Баки, что я не знаю.


Прослушать или скачать Рок-н-ролл мёртв бесплатно на Простоплеер

текст и от себя

Какие нервные лица - быть беде,
Я помню, было небо, я не помню где.
Раз за разом он открывает глаза. Раз за разом он помнит. Не знает, что, но знает, как это важно.
Иногда его обнуляют. А он открывает глаза. Он помнит. Не знает, что, но знает, как это важно.

Мы встретимся снова, мы скажем "Привет", -
В этом есть что-то не то.
Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет,
Рок-н-ролл мёртв, а я...
Те, что нас любят, смотрят нам вслед,
Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет.

Отныне время будет течь по прямой,
Шаг вверх, шаг вбок - их мир за спиной.
Я сжёг их жизнь, как ворох газет -
Остался только грязный асфальт.

Дымное облако было секретной базой.
Он помнит. И знает, что. Но не помнит, важно ли это. Это ли важно.

Но рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет,
Рок-н-ролл мертв, а я...
Те, что нас любят, смотрят нам вслед,
Рок-н-ролл мертв, а я... ещё нет.

Локоть к локтю, кирпич в стене,
Мы стояли слишком гордо - мы платим втройне.
За тех, кто шёл с нами, за тех, кто нас ждал,
За тех, кто никогда не простит нам то,
что...
Рок-н-ролл мёртв - а мы ещё нет,
Рок-н-ролл мёртв, а мы...
Те, что нас любят, смотрят нам вслед.
Рок-н-ролл мёртв, а мы...
Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет,
Рок-н-ролл мёртв, а я...
Те, что нас любят, смотрят нам вслед,
Рок-н-ролл мёртв, а я...


Прослушать или скачать Я не могу оторвать глаз от тебя бесплатно на Простоплеер

пусть будет ЗС/Стив

Я родился сегодня утром
Еще до первого света зари
Молчанье у меня снаружи
Молчанье у меня внутри

Я кланяюсь гаснущим звездам
Кланяюсь свету луны
Но внутри у меня никому не слышный звук
Поднимающийся из глубины

Он не пробует вспомнить. Дело не в памяти. Дело совсем не в памяти.
Он может чувствовать. Всегда мог. И это так страшно.


Я родился на севере
Чтобы дольше оставался цел
У меня нет друзей
Чтобы никто не смог сбить прицел

Он знает о себе не так много. Знает, как убивать. Знает, что люди предают, винтовка - никогда.

Море расступилось передо мной
Не выдержав жара огня
И все стрелки внутри зашкаливали
При первых проблесках дня

Я не мог оторвать глаз от тебя.

Я родился со стертой памятью
Моя родина где-то вдали
Я помню, как учился ходить,

Чтобы не слишком касаться земли;
Я ушел в пустыню,
Где каждый камень помнит твой след
Но я не мог бы упустить тебя
Как я не мог бы не увидеть рассвет.

Он не ищет собственную память. Не ищет прошлого. Но он идет и видит только одно лицо. Он не смог бы упустить главное, даже если бы захотел.

Я не могу оторвать глаз от тебя.

@темы: натхненне

---

Доброе утро

Пишу этот пост в надежде, что все, кто не мог выносить в ленте больше Баки, от меня уже отписались.

Спонсор моего утра забавная и вот эта песня:


Прослушать или скачать Аквариум Нас с тобою наебали бесплатно на Простоплеер

Я, пожалуй, не стану рассказывать о том, почему в моем хэдканоне нет и не может быть довоенного и вовремя военного пейринга Баки/Стив. Т.е. я уже давно смирилась, и читаю соответствующие фики, но на хэдканон это так и не повлияло.
Возможно, мне немного жаль, что я так и не написала о своих хэдканонах и разложенных на секунды моментах фильмов ни одного поста, но вот вчера я сказала fealin одну новую для себя самой фразу, и пожалуй хочу запостить её. Дело в том, что помимо всех обоснуев и просто адекватных причин не шипперить ребят до войны, даже не упоминая то, как я просто ценю их дружбу на тот момент, есть просто волшебная в моих глазах вещь. Я честно прокручиваю в голове все их совместные и раздельные кадры за первый фильм, и понимаю, что вижу там что угодно, хоть с юстом, хоть без, но вот просто они выглядят как угодно, но не как люди находящиеся в ER. И стоит только мне углубиться в фик пост ЗС, прочувствовать его и поверить, как я вижу упоминание таких вот отношений и просто сразу всё. Сразу, что автор? Где? Почему?
Это не значит, что верибельных для меня фиков на тот период не существует, это значит только, что такие фики в моем представлении всегда немного АУ. Такие дела.

И да. Очень хочется военных будней с описанием операций. Ох, как хочется.

@темы: про музыку, #starbucks, натхненне

---

посмотрел «Серебрянного Серфера» Первая часть была лучше. Впрочем, ГОЛОВКА ПАЛЬЦА НОГИ - предвещала

Почитал вики про Джонни. О некоторых линейках я, как обычно, не хотел знать.

История о том, как Джонни умер, а Питер занял его место, как того хотел сам Джонни... это же не должно меня смешить, да?
(я говорю о Паркере и Шторме, и мне смешно, потому что я об этом не вспомнила раньше, но, все помнят про смерть Стива Роджерса?)

Впрочем, я пишу этот пост ради одной картиночки, которой неможет не быть в моём дневе. Никакого ката.

@темы: про кино, #iemote, Marvel, иди проспись

---

[3:02:31] Внезапно Тайлер: спи, пока во мне вместо Паши не проснулся Петя

сказал Тайлер, и тоже пошел спать

@темы: переносной цитатник, #iemote, Marvel, иди проспись, #ST, стадион на вынос

---

1. Посмотрел «Фантастическую четверку».
Опять понравился Джонни Шторм, как и на момент выхода фильма. Ну вот идут такие роли Крису, ох идут
Не понравилась, опять, бывшая жена Бена. Потому что ну я вот не знаю, как можно быть такой

Но. Самое прекрасное не это. Самое прекрасное, это когда фильм заканчивается эпической музикой и уплывающим ланером, под названием, внимае... ГОЛОВКА ПАЛЬЦА НОГИ

Нет таких слов.

2. Посмотрел «Гравитацию».
Очень красивый звук.
Сам фильм - никак.

@темы: про кино, Marvel, иди проспись

---

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ...

...ИЛИ КАКОГО ЧЕРТА ЭТОГО ПОСТА ЕЩЁ НЕТ НИ У МЕНЯ НИ У ЛЕРЫ

Дамы и господа, если вам не поступило предварительно приглашение, то это только потому, что я не знаю, как вас зовут вконтакте

А по сути, всех, кто хотел бы весело и немного фандомно провести день на природе, мы, а именно я  TylerAsDurden и [J]повелитель днов[/J] приглашаем на посиделки в честь нашего общего ДНЯ РОЖДЕНИЯ!

Сие мероприятие состоится в 28 июня, в лесопарковой зоне за Арена-Сити.
В план мероприятий входит развеселое знакомство, активные и настольные игры, беспроигрышная лотерея и обязательные фанты, песни (в т.ч. фандомные) под гитару и много совершенно очешуительных людей!

А так же шашлык и прочая хавка, на которую мы скидываемся заранее, либо в день (но тогда нужно явиться аж к 10:00 к Арене-Сити) по 70к.

На месте мы планируем быть с 10-11 утра, и до поздней ночи, когда, в силу ясной погоды предполагается устроить наблюдение в телескоп!

Уже в деле:

TylerAsDurden
[L]повелитель днов[/L]
Твоя бетонная крошка
fealin
Эрини
nigredo
Fate
Конь Калигулы
Noel*
капитан Плед
non_homo
irina.venecia
[L]eternal_october[/L]
MissKeyn

@темы: оффлайн, праздники, оркпост

---

— Надо посмотреть великолепную четверку! Андрей, у тебя есть великолепная четверка?
— Нет.
— А ФАНТАСТИЧЕСКАЯ?

***
— Привет, Вера. Вера, вот ты бы стала готовить еду в духовке, в которой перед этим разогревала бы кости человека, чтобы раздробить?
— Конечно. Ведь я бы помыла после костей духовку!
— Погодите, вы что, в самом деле думали, что я не стану мыть духовку после человека, которого мне перед этим пришлось убить?

***
— То есть он: а) называл себя цыганом, б) пришел в майке с Капитаном Америкой, в) а потом бегал и орал, что он САМАНОЧЬ?
— Да.
— И ты всё ещё считаешь это простым совпадением?

***
— Вот так пришла один раз на панель, и постигла всю глубину жизни!

_____
На этом мой сегодняшний вечер, кажется, всё.

@темы: переносной цитатник

---

вспомнил вчера об этом фике и тоже решил вытащить на свет. Тайлера, блин, было не остановить

Пейринг: Маккой/Чехов
Размер: 1395 слов
Описание: за Зимний фестиваль, по заявке: Маккой/Чехов. Академия. Чехов один раз сталкивался с Маккоем до встречи с ним на Энтерпрайз. Был свидетелем того, как Боунс оказывал первую помощь девушке, которую у кампуса сбил мотоциклист. Чехов сталкерит за доктором, взламывает базы данных студентов, нервирует вопросами Спока, даже доходит до Пайка, чтобы его взяли в состав Энтерпрайз, куда уже распределили Леонарда Маккоя. Акцент на "Ты ничего обо мне не знаешь! - Нет, я знаю о тебе все."

Добавка от заказчика - он потратил на поиск информации всю теплую зиму в Академии. P.S. ещё ни разу в жизни я, написав полностью по заявке, так сильно не разочаровывал заказчика
Предупреждения: ПАФОС
Иллюстрация-тожеисполнениезаявки:  .halcyon

иллюстрацию стащил без разрешения автора, сижу, жду люлей



Капли, сбегающие по стеклу – не в счёт. Ему нравится представлять, что где-то высоко в небе, сорвавшись с облака, они были ещё снежинками, и только тут, совсем низко, над крышей кампуса, превратились в воду. И потому они – не в счёт. Они не станут солёными, если попробовать поймать на язык, и уже никогда не будут уникальным соцветием замороженной воды, скреплённым в тонкое кружево микроскопических искривлений. Когда-то они были снежинками, а теперь не в счёт.

«Ты ничего обо мне не знаешь».

Да? Нет? В любом случае, это он – ничего о тебе не знает. Но и знать теперь нечего. Сталкер, сумасшедший подросток, выдумавший себе развлечение на зиму, излечимый романтик, которому просто подошло время разбить себе сердце – когда он произносит это, навешивая каждую из бирок, весь спектр становится правдой. С одним дополнением – максималист.

Всё остальное: гений, русский, физик, сирота, добрый – капли, сбегающие по стеклу – не в счёт.

«Я знаю о тебе всё».

А вот это – правда. И дело не во взломанных профайлах школы, колледжа, больницы и Академии, дело не в долгих аналитических спорах со Споком, не в том, что он до сих пор знает его расписание, что знает и точно помнит биографию бывшей жены, лучшего друга и отца, любимый сорт виски, любимую баскетбольную команду и список аллергий Джеймса Тиберия Кирка – дело в мелочах.

Он знает запах, знает, какими становятся его глаза, когда он работает и когда думает о своём, знает, как меняется моторика движения рук, когда он делает свою работу – глаза и руки, наверное, это и есть то самое, за что тогда ночью зацепился Павел, глядя на выскочившего из машины наперерез аварии человека, в котором стразу опознал врача. Только поэтому и ещё потому, что находясь от него на расстоянии меньше метра, не доверится ему, не успокоиться полностью невозможно – он доверил взбешённому незнакомцу Иру, сам полностью погрузившись в отслеживание сбившего её байка.

Если захотеть, очень легко полностью восстановить в памяти ту ночь. С момента, когда в первый раз услышал его голос, сместивший выключатель в пашиной голове, заставивший успокоиться и соображать.

«Я доктор. С ней всё будет в порядке».

Вот так просто. Без лишних вопросов и телодвижений. Так, как будто бы он привык, что ему поверит любой. И Паше так легко быть любым.

Капли цепляются за стекло и под собственным весом опадают к карнизу, вычерчивая неровные дорожки, чтобы через пару секунд их след высох или был затёрт другими, такими же – неотличимыми ни в чём. Поэтому капли, сбегающие по стеклу – не в счёт. Ни одну из них нельзя выделить из общей массы, ни одну нельзя запомнить и быть уверенным, что не спутаешь её с другой.

Ещё сложнее представить, что пока ты бездумно смотришь на капли – они смотрят на тебя в ответ.

Единственное, чего ему не хватает в космосе – дождя. Самого настоящего, ливня, как тогда – самой длинной зимой в его жизни в Сан Франциско. Единственное, чего ему не хватает для полноты образа – разбитого сердца.

Он знает наизусть его смены, знает, по каким коридорам он проходит на мостик, к себе в каюту, в инженерный, чтобы выпить бутылку или пару со Скотти. И всё так же не попадается на глаза, остаётся незамеченным, не проклиная свою память за единственный раз, когда поступился этим правилом – благодаря её. Благодаря за то, что может заново прокрутить четыре с половиной минуты, когда говорил с ним, когда ловил направленный на себя и только на себя взгляд.

«Ты ничего не знаешь обо мне».

Но он знает. Знает, что прячется за взглядами, за каждым из них, даже за тем самым направленным на него. Знает, о чём всё его ворчание, о чём нервные всплески, о чём каждый стакан виски. О чём напряжённые плечи, флирт с Маркус, который ничем не закончился, перепалки со Споком, беспокойство за капитана.

Но говорить об этом снова не станет.

Потому что капли, сбегающие по стеклу – не в счёт.

Сегодня миссия делает ему подарок, и Паша смотрит на тяжёлые капли на лобовом стекле шатла, запоминая их, успевая сосчитать каждую и найти разницу, между правой и левой частью. Чувствует затылком и спиной остатки проливного дождя, от которого он не стал закрываться, собирая данные. Освобождающего, настоящего, такого же холодного, как тогда. Он позволил себе постоять под ливнем лишние пару минут перед отлётом с планеты, и теперь чертовски доволен этим, потому что никакой душ не сымитирует эти капли достаточно точно.

И даже если капли, сбегающие по стеклу не в счёт, капли, оставившие след на его щеках, промочившие волосы и попавшие за ворот – настоящие. С ними нельзя не считаться, потому что их вес и текстура, так или иначе, становятся его частью.

И Паша улыбается, запуская в намокшие волосы руку, встряхивая головой и попадая осколками инопланетного дождя даже на пульт – ничего нему не сделается, он ведь защищён от влаги. А Паша нет.

Он всё ещё чувствует холод этого долгожданного дождя, даже спрыгивая с подножки в ангаре. Искусственная атмосфера на корабле кажется почти горячей, распаляя влажную кожу и заставляя его улыбаться только шире. Хочется позволить волосам высохнуть самостоятельно, впитать дождь полностью, и он направляется прямиком в каюту, когда на плечо ложится чья-то горячая ладонь.

Он идентифицирует её как «чья-то», только чтобы не подавиться воздухом. И не покраснеть слишком сильно. Потому что он знает, как должна чувствоваться эта ладонь на плече. Он представлял это, он уверен в своих расчетах о размере и силе, даже температура не может стать для него новостью. И точно так же он знает, какой именно голос сейчас услышит, сознательно не оборачиваясь лишнюю долю секунды, чтобы взять себя в руки.

– Чехов, какого чёрта? Если от твоего гениального сознания каким-то образом утаилось, что лекарство от насморка нисколько не прогрессировало с далёкого двадцать первого века, то я могу легко и небезболезненно просветить по этому вопросу.

Отвесив рассеянно замершему Паше подзатыльник, доктор безапелляционно возвращает руку на плечо энсина и тащит того в сторону медотсека.

Капли, сбегающие по стеклу – не в счёт. Капли, оставляющие след на коже – часть тебя самого.

Заставив Пашу высушить голову, доктор пихает ему в руку кружку с бульоном, которую тот неосознанно обхватывает ладонями, согреваясь, и отходит на пару шагов, листая что-то на падде.

Так вышло, что Паша никогда не был в кабинете начальника медслужбы прежде, и теперь он с интересом рассматривает скудный интерьер. Смотреть здесь, в общем-то, не на что, но это не самый плохой предлог, чтобы попробовать не встретиться с доктором взглядом, и Паша старается использовать его по максимуму. Нет, ему совершенно не стыдно за собственное «безалаберное» поведение, и не неловко в присутствии человека, которому он несколько долгих месяцев назад поторопился сделать недвусмысленное предложение, получив такой же недвусмысленный ответ. Но вот встретиться с ним взглядом и увидеть больше, чем хочется, Паша не готов. Ему было слишком хорошо всего за полчаса для этого, и сейчас падать, размазываться по карнизу будет только больнее.

– Избегаешь меня?

Да? Нет? Я тебя люблю? Вопрос звучит ровно, легко – реплика из непринуждённого диалога. Но в изломанной улыбке холод и разочарование. «Забыл?» В пристальном тяжелом взгляде за спокойствием – обида. «Отпустил? Переболело? Как ты мог?»

Почти секунду Паша совсем не дышит, прежде, чем подняться, не решаясь разорвать зрительный контакт, и отставить не глядя так и не початый бульон. Он поднимается рывком, неловко и медленно протягивает вперёд руку. Только бы не задрожала, только бы не спугнуть.

– Энсин Чехов, Павел Андреевич.

Маккой не двигается, только молча, удивлённо приподнимает бровь, и Паша не выдерживает.

У снежинки ровно один шанс растаять – каплей на лобовом стекле, холодным следом на тёмных, влажных ресницах, загаданным желанием в детской ладошке. И капли, сбегающие по стеклу – не в счёт.

Паша делает один быстрый, короткий шаг и рывком тянет доктора на себя за форменную кофту.

«Ты ничего обо мне не знаешь».

Он не знает, какие горячие у него губы. Не знает, как крепко и отчаянно, до хруста в рёбрах, он может обнимать, вжимая в себя, обхватывая – чтобы удержать? вернуть? Не знает, какой файл выведен в быстрый доступ по количеству обращений в падде. Не знает, что мешает ему уснуть. Не знает, не может знать, что неделю за неделей подряд он выходит позже после завершения смены, чтобы дать кому-то возможность добраться до медотсека, и раз за разом не встречает там, у стены, никого.

Есть слова, которые не должны быть произнесены вслух. Потому что, чтобы попросить прощения, разрешить, пообещать, признаться – достаточно прикосновения.

Капли, сбегающие по стеклу, совсем скоро высохнут, испарятся, поднимутся высоко в воздух, чтобы однажды собраться в облако и опасть ещё одной, совершенно другой снежинкой, и кто знает, опустится она на стекло или в ладонь?

@темы: фик, т, Павел Андреевич, непредсказуемый мичман, #ST

---

Верность

мне уже давно не было так больно писать. но не написать не вышло. к черту всё.
законченным мне нравится больше.

Название: Верность
Автор:  TylerAsDurden,  стрела Зенона
Пейринг: Маккой/Чехов
Рейтинг: R (за кровь и мат)
Размер: мини, 3787 слов
Жанр: слэш, драма, повседневность, очень авторский hurt/comfort
Предупреждения: жестокость
Описание: начать сначала — нельзя.

Прослушать или скачать Fleur Кто-то бесплатно на Простоплеер


Прослушать или скачать Ane Brun To Let Myself Go бесплатно на Простоплеер


Прослушать или скачать Fleur Для того, кто умел верить бесплатно на Простоплеер

Когда Паша попадает, наконец, ключом в замочную скважину и распахивает дверь, он даже удивиться не успевает, что ключ всё ещё подходит к замку.

В такие моменты ты можешь делать всё, что угодно. Можешь искать и находить тысячу оправданий. Можешь клясть на чем свет стоит так невовремя заглючившие устройства или не к месту, но давно уже сформированные планы. Можешь сжимать и разжимать бессильно кулаки, можешь шептать немеющими губами "больше никогда"... Только вот больше и не надо.
Больше — поздно.
А нужно было сейчас, в этот самый момент, когда, так или иначе, не важно уже по чьей вине, именно тебя на месте не оказалось.

Квартира прокурена насквозь и совершенно пуста. Паша оглядывается по сторонам, автоматически проходит ещё пару шагов внутрь, словно чтобы убедиться, что его тут никто не ждёт. Да и не ждал никто.

С прошедшей осени он написал сам в первый раз. И это должно было, наверное, говорить о чем-то, но ни сказало ни о чем. Простое «Поговори со мной», на старый номер, который Паша и сам не знает, почему до сих пор не отключил. Который, это было наверное, ожидаемо, заглючил на раздолбанном старом комме, который Паша и собирал тогда чисто из исследовательского интереса. Он так и не ответил, забыл, отвлекся, не посчитал нужным. Паша был занят, правда чертовски занят, и тем меньше мог понять, какого черта злится сейчас до такой степени.

Паша ненавидит находиться на Земле в увольнительной, просто потому, что здесь никогда нельзя перемещаться с нужной ему скоростью — он постоянно бежит, и постоянно не успевает туда, куда действительно хочет успеть. Здесь всегда наваливаются дела, наваливается жизнь, встречи, которые кажутся необходимыми ровно до момента реализации. Паша и в самом деле предпочитает космос всему другому, потому что только там рамки и цели собственного существования кажутся ему наиболее понятными и четкими.

За первой парой шагов следует вторая пара, и он разглядывает с живым интересом почти не изменившуюся обстановку, всё — как он помнит. Нет разве что сентиментального голофото двух обнимающихся придурков на комоде. Ну, не могло же оно стоять там вечно?

Паша почти на автомате, привычным движением отпирает окно, чтобы выветрить стоящий плотным кумаром сигаретный дым — вентиляция как всегда ни к черту, конечно, он так и не удосужился сменить систему. Он открывает окно, и в комнату врывается весь шум вечернего города, который должен, кажется, разбавить обстановку, всё же вернуть ему ощущение реальности, но этого не происходит. Он подходит к двери, и, вместо того, чтобы выйти за неё, запереть за собой и не возвращаться, запирает её изнутри. Снова возвращается в комнату, оглядывая раз за разом обстановку. Интересно, как они уехали, если Джим оставил на полу ключ от байка? Конечно, именно Джим пришел вовремя.

Когда-то он, кажется, умудрялся ревновать к Джиму. Когда-то, когда имел на это хоть какое-то право. И не сказал тогда ничего. А что было говорить? Он и сам знал, на сколько глупой и несуразной была эта ревность. И ничего не мог поделать с собой. Впрочем, было время, и эта ревность даже позволяла ему почувствовать себя более живым.

На полу, рядом с пустой бутылкой стоит недопитая. Старый бурбон, не современное пойло, и отличной выдержки. Паша задумчиво водит пальцами по немного оборванной этикетке — ещё одно подтверждение, что здесь был именно Джим, с его привычкой в определённый момент пытаться сорвать любую этикетку со всего, до чего только дотянется.

Злость клокочет в горле, и он пробует заглушить её резким, большим глотком из бутылки, что, впрочем, совсем не помогает, делает только хуже. Потому что и у самого вкуса виски для Паши только одна ассоциация, одна эмоция, вместе с огнём прогоняющая по глотке нежность, внутрь, до самого желудка. Он злится на себя остервенело и упоенно. Эта злость, кажется, в чем-то помогает ему, но он ведь и сам не знает, что чувствует. Он просто ненавидит это чувство. Ненавидит себя за бесполезность, за обещания, которые давал когда-то и которые исполнять просто не умеет. За то, что как подросток, именно подросток, спешил почти клясться в том, что даже не было в его власти, и чувствовал сейчас вперемежку со злостью самое отвратительное, самое низкое, что только было возможно в его понимании — вину и бессилие. Он привык думать, что если и даёшь обещание, каким бы невероятным оно ни было, пусть даже ты даёшь его с сомкнутыми губами, и никто не слышит в эти моменты твоего голоса, но если уж ты обещаешь что-то — ни время, ни пространство, ни любые законы физики и логики не должны позволить тебе отступиться.

Паша не управляет временем. И это злит ещё больше. Потому что выходит, что из-за этой дурацкой непобедимости четвертого вектора, он никогда не позволит себе быть самим собой, никогда не будет достоин образа, которому посвящает каждое своё движение.

Он делает ещё один большой обжигающий глоток, открывает глаза, чтобы увидеть, что дым уже почти рассеялся, а звуки из-за окна всё такие же четкие и яркие. Медленно переставляя ноги, он идёт на кухню и со спокойной отрешенностью моет посуду, скопленную, кажется, за все три прошедших недели увольнительной. Моет руками, с губкой, не размениваясь на вполне приличную посудомоечную машину. Он не хочет думать о том, какого черта всё ещё здесь находится и что собирается делать дальше, что делает прямо сейчас. Он отжимает губку, следит за предельно горячей водой, стекающей по немеющим пальцам, и добавляет ещё моющего средства.

Неразрешимое противоречие в его голове стучит по вискам, заставляет краснеть шею, уши и щеки. Леонард бы сказал, что это просто повышенное давление, не больше. А больше и не нужно, правда?

Он вытирает посуду тщательно, расставляя в именно ему понятной последовательности, которая так бесила всегда Леонарда, и снова медленно проходит по чужой квартире, словно имеет на это право. Краем глаза он замечает свой старый падд на полке. Так вот куда он запропастился. Мог бы быть вежливым человеком и вернуть, столько времени уже прошло. Злость подступает с новой силой, и он снова хватается за бутылку, падает с паддом в руках в кресло, поджимает под себя ноги и запускает на колонки музыку. Паша закрывает глаза, откидывает голову, делает ещё пару глотков. Как же это чертовски приятно жалеть себя.

Будучи откровенным с собой, он не может с уверенностью сказать, на что злится. Он знает чертовски точно, что проебал свой шанс оказаться нужным уже слишком давно. Семь месяцев и девятнадцать, нет, двадцать дней назад — Паша действительно любит числа. И дело теперь не в этом. Не в том, что он опоздал, когда успел кто-то другой. Не в том, что ничего толком и не случилось, или наоборот случилось, но ему не узнать об этом. Дело в том, что Павел Чехов, как никто другой, ненавидит упущенные возможности. И ещё больше, много сильнее, ненавидит возможности, которые не создает сам. И это всё ещё не та сторона медали. Не тот отсвет.

Паша ненавидит себя ещё за одну вещь — это противоречит всей его сути, каждой молекуле его существа, каждому звуку в имени, и ненавидит в этом он не только себя. Самое страшное для Паши Чехова — опустить руки.

Он не помнит, как вообще успел перебраться на постель, всё так же, в ботинках. Не помнит, как и когда у него успело закончится виски, но факт остаётся фактом — бутылка пуста и лужи нигде не наблюдается. Глаза закрываются сами по себе, и он вспоминает, что не запер окно, но вот музыку всё-таки вырубил. В квартире не появится её хозяин до самого утра так точно, а Паша всегда рано просыпается, так что можно не волноваться, что он не успеет уйти вовремя.

Засыпая, свернувшись почти клубком в самом центре здоровенной кровати, вдыхая-затягиваясь воздухом и запахом на подушках, Паша рисует в голове возможные картинки развития событий. Он думает о том, что мог бы оказаться на месте вовремя, задушить объятиями. Думает, что мог бы приковать к батарее или изнасиловать в конце концов. Быстро наметывает в голове даже скорый план похищения, учитывая все возможные пути отхода и как именно стоило бы замести цифровой след. Придумывает и отбрасывает каждый из планов снова. Не поможет. Ничто бы уже не помогло и Паша слишком хорошо знает это. Паша ненавидит опаздывать почти так же сильно, как ненавидит опускать руки.

Он не может толком сказать от чего просыпается: это не звук, не свет, и уж точно не тяжелый взгляд, которым окидывает его хозяин квартиры. Паша просто открывает глаза и вздергивается. Голова не гудит только каким-то чудом, и так же быстро он вскакивает на ноги, не испытывая совершенно неловкости от того, что уснул на чужой постели в ботинках, притом заявившись без приглашения. За время сна в его голове словно бы встали на место какие-то пазы, или наоборот, всё к черту слетело с катушек, но сейчас он осматривает беглым и цепким взглядом помятого, небритого и ещё пьяного Леонарда, который всё так же молчит и смотрит хмуро, но какого-то черта немного растерянно. Паша тоже не говорит ни слова, подходит к нему парой коротких резких шагов, удивляясь, что голова от резкого подъема совсем не кружится. А может его просто трезвит адреналин. Когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, на мгновение ему хочется в этот момент не знать, что собирается сделать. Но Чехов слишком привык не обдумывать спонтанных решений.

Он бьёт со всей силой, наотмашь кулаком в челюсть. Бьет так, что Леонард отшатывается к стене, а по костяшкам левой руки проходится волна острой боли. И сразу же, не позволяя опомниться, бьет снова, в скулу. Воздух врывается в легкие свежим потоком, больше проявляя сознание. Леонард не твердо держится на ногах, но успевает всё-таки отклониться немного в сторону — бытность членом экипажа славной Энтерпрайз чертовски хорошо учит готовности к экстренным ситуациям абсолютно в любой момент. Он успевает перехватить следующий удар, удерживая кулак ладонью, но это обманка, и Паша коленом впечатывается ему в солнечное сплетение. В каждом ударе вся нежность, вся нерастраченная любовь, больше, чем он смог бы выразить любым словом и прикосновением.

Он ждет и дожидается ответных действий почти сразу. Открывается, провоцирует, словно хочет почувствовать эту боль наконец-то по-настоящему, в живом, физическом воплощении. Угол комода впивается в бок, но Леонард не дает восстановить дыхание, бьет по лицу, по почкам, по ногам, и теперь уже Паше приходится отбиваться бешено и со всей яростью. Оба они не размениваются на слова, не берутся за подручные предметы. Паша коротко сглатывает, ощущая на языке металлический привкус крови — щека разбита о зубы, и его улыбка сейчас наверняка то ещё зрелище, но он не может пересилить себя, не может прекратить улыбаться перед новым броском.

Резко, с силой, с умелой подсечкой ему всё-таки удается сбить Леонарда с ног, и он падает на него сверху, бьет уже бездумно, куда дотянется, брыкается ногами и рвется куда-то, не сразу замечая, что сопротивления больше нет. Воздух вырывается изо рта, в обход сломанного носа рывками, у он замирает, так и не приподнимаясь, упираясь только ладонями в пол, у самого лица Леонарда. Капля крови, то ли из носа, то ли с губ срывается, падает Маккою на щеку.

Внутри у Паши звенящая пустота. Нет больше ни злости, ни страсти, ни отчаянья — ничего нет. На секунду кажется, что оба они задерживают дыхание, и Паше вдруг отчаянно хочется, чтобы это несопротивление оказалось в конце концов выброшенным белым флагом, но ведь и это глупость — совсем не по-маккоевски. Паша следит краем глаза за каплей собственной крови, бегущей к уху Леонарда, но смотрит на самом деле только в глаза, с расширенными как у наркомана зрачками, и пытается задействовать весь свой интеллект, все силы разума. Паша ищет ответы только там, где и можно когда-либо их найти, там, где никогда не находит — в мутных глазах своего Маккоя.

Он поворачивается неловко, смещая вес с если и не сломанного, то порядком ушибленного ребра, и из расстегнутого кармана куртки на пол выскальзывает его собственный ключ от этой квартиры.

Говорить трудно, язык ворочается с трудом, но он не может промолчать сейчас, не может оставить ни шанса на неопределённость.

— Я, блять, никуда не уйду.

Маккой привычно приподнимает бровь, и смотрится это почти жалко, учитывая начавший уже заплывать правый глаз, а Паша думает только о том, что больше всего, чего он боялся в этой жизни, он боится только одного — отодвинуться сейчас хотя бы на миллиметр.

***

Это похоже на нуар, или на артхаус, или на дешёвое домашнее кино ценой не больше тридцати долларов — последнее вероятнее всего, потому что в артхаусе нет мордобоя, а нуар не предполагает хорошую погоду и пение блядских птиц.

Хотя, конечно, Леонард на самом деле думает, что это больше всего похоже на пиздец.

Он встаёт, неловко пошатываясь, и всё тело ноет, а лицо напоминает морду бегемота — или, допустим, носорога. Если бы рог рос из глаза. На кой чёрт носорогу рог в глазу? Маккой об этом не думает, он умелыми и почти изящными для бухого в стельку мужика зигзагами доходит до ванной и запирается в ней. Думает сначала картинно сползти на пол, но потом проезжается ногой в тонком носке по плитке и думает, что на полу холодно, так что страдания и красивости отменяются до лучших времён.

Включает воду и едва ли не целиком суёт голову под ледяную струю, вздрагивает всем телом, поднимает глаза и видит себя в зеркале.

«Хуёво быть тобой», — думает он, смотря на отражение.

«А тобой, Чехов, хуёвее вдвойне», — думает он, скашивая взгляд на запертую дверь.

Маккою ужасно хочется ругаться матом. Орать. Разбить к чертям это гребаное зеркало, чтобы потом осколками играть в дартс, уморительно же, обхохочешься. Но — он стоит и смотрит, умывается, деловито ощупывает повреждения и думает, что ещё не потерял форму. Да, потеряешь её, как же.

Маккою ужасно хочется злиться. Выйти из ванной и вышвырнуть нахуй Чехова из своей квартиры. Может, ещё раз вдарить ему. Взять за волосы — и лицом об колено. А потом — на мороз, за дверь, как нашкодившего кота, и это, наверное, будет крайне мужественно, потому что в чужие дома вламываться очень неприлично. Хотя, конечно, Звёздный Флот — не институт благородных девиц, кто курсантов будет этим самым манерам учить.

Всё это — очень яркие и сильные желания. Правильные, наверное. Маккой задумчиво чистит зубы и прикусывает язык, вкус крови и ядрёной мяты смешивается во рту и превращается во что-то отвратительное, и он сплёвывает.

Это похоже на пиздец. Потому что все благородные и яркие желания — пустышка.

Он не ударит снова. Он не выгонит. Он даже зеркало не разобьёт.

Леонард ухмыляется и думает о том, что сам виноват. Каждый гребаный раз, каждый, каждое собственное желание утопиться в пруду, каждое желание кричать и ругаться, каждый сиплый, сорванный зов — сам, блять, виноват. Сам сотворил себе персональное чистилище, а люди в нём — случайные поводы, кнуты, шипы.

Ему хочется хоть раз в жизни обвинить другого человека, но он вытирает лицо полотенцем и винит себя. Который раз. Потому что и виноват сам. Что поделать, жизнь такая. Это даже смешно.

Ты строишь себе замок, живёшь там, а потом впускаешь туда колдуна, и он всё рушит, случайно, тихо, незаметно, сам того не понимая. Ты строишь ещё раз — и он снова рушит. И ещё раз, и ещё. А потом ты понимаешь — да на кой чёрт? Однажды колдуна может придавить камнем, или на него обрушится свод, и зачем тогда весь этот бред? Проще сказать, что у тебя нет камней. Проще сказать, что нет цемента и чертежи унесло ветром.

А ты — выбуренный до дна карьер. Выскобленный сосуд. Выеденный молью моток пряжи. В тебе нет больше ничего, и как бы ты ни хотел, ничего не появится, как бы ты ни желал — ничего не будет. Нет сил, чтобы строить. Нет сил, чтобы хотя бы себя собрать из калейдоскопа разбитых бутылок виски. И всё, на что ты надеялся — не сбудется, потому что в Америке ты ломаешь любовь, а в Советском Союзе любовь ломает тебя.

Маккой смотрит, смотрит в зеркало и думает: «какой же я мудак». Выходит из ванной, идёт в коридор, надевает ботинки и выходит из квартиры, быстрым шагом спускаясь по лестнице. Это — попытка вытравить Пашу из собственной комнаты. И это — глупый, смешной, дурной и отвратительный побег. Потому что ну, надо же что-то делать. Как-то спасаться. И, опять, чтобы другого не пришибло. Последний раз Маккой думал о себе этой ночью, когда грохнулся в воду и грустил, что заболеет, и будет опять температурный пиздец и галлюцинации в виде Чехова.

Он стоит на улице в одной футболке, и, окей, это очень хреновая идея, потому что люди смотрят на него, как на психа. Побитый, мокрый, с выражением тупого равнодушия на лице — настоящая антиагитация. Не вступайте в Звёздный Флот. Там вы можете случайно влюбиться и сдохнуть. Конец плёнки.

Он смотрит на людской поток и ощущает, как вибрирует телефон в кармане. Там — смс от сотового оператора, но что-то дёргает Леонарда открыть папку с фотографиями. И там — Чехов. Потому что Леонард, увы, не умеет выбрасывать людей из себя. Если он любит — то совсем, с концами, и только если сам человек соизволит свалить, тогда, может, сработает. А иногда — не работает. Не-ра-бо-та-ет.

На фотографиях Чехов улыбается, и там, наверху, улыбался. Леонарду хочется жалеть себя, но это бессмысленно и глупо. Поэтому он жалеет Пашу, потому что тому не повезло встретиться с Маккоем и очень не повезло пытаться строить с ним отношения. Потому что Маккой — прирождённый мудак. Ген, наверное, специальный. Или звёзды так сошлись.

Маккой смотрит и думает — неужели всё так и кончится? Вот так, глупо, театрально, как будто ничего и не было, как будто всё перегорело. Маккой думает — в нём не умеет перегорать огонь. В нём не умеют затухать чувства. Их можно присыпать песком, закрыть стеклянным кубом, но эта дрянь всё равно будет гореть, назло. Не вытоптать. Сколько ни уходи.

Он разворачивается и заходит обратно, вновь поднимается по ступенькам, истерично смеётся, когда почти у двери его нагоняет застрявшая в голове мелодия из шоу Бенни Хила. Прости, дорогая, я отходил пострадать. Как дела на работе? А я тут немного сошёл с ума.

Леонард открывает дверь и заходит внутрь. Будь он в своём уме, он бы никогда этого не сделал. Он бы позвонил Джиму и свалил ночевать к нему. Да что угодно.

Но Леонард думает — да какого хрена.

Все мои проблемы от того, что я молчу.

Все твои проблемы от того, что ты говоришь.

Леонард думает — я попытаюсь ещё раз, ты снова обрушишь мой замок, и меня проткнёт какой-нибудь штырь, это будет очень грустно, но лучше, чем если я уйду, потому что я не могу перестать любить тебя.

Это в моих генах.

Ген мудака.

И ген влюблённости в Чехова.

Хреново быть мной.

Маккой заходит в комнату и не особо понимает, что говорить. Он вообще в такие моменты говорить не может, потому что боится сказать что-то не то, не так и в очередной раз неправильно донести свою мысль. Ляпнуть какую-то дрянь, а потом думать — нахуя вообще пришёл? Но он плюёт на это, потому что понимает важную вещь. Если он не скажет всё, что хочет, сейчас — значит, всё было напрасно.

Это выглядит глупо и сопливо, но он садится у ног Паши и прислоняется виском к коленям.

— Я бы хотел, чтобы ты ушёл, — тихо и хрипло говорит Маккой, и просто раскрывает собственные заслоны, будь что будет. — Но ты почему-то не уходишь. И я не могу тебя выгнать. Потому что я люблю тебя. Как последний мудак, всё ещё люблю, и знаю, что меня не отпустит. И если… Не знаю. Я сдох, но всё ещё дышу, а если дышу — давай попробуем заново?

И он замолкает. Потому что от ответа зависит всё. Если «нет» — он сможет уйти навсегда, удалить любое напоминание о себе, исчезнуть и, может, всё как-нибудь будет. Если «да»… Леонард не знает, что будет тогда. Ему больно, плохо, но — но разве не так же было в первый раз? Разве не так же страшно было впускать, доверять, ломать себя, зная, что если будет осечка — тебя самого не останется, ни капли? И разве он тогда не впустил? Леонард вдыхает воздух сквозь сжатые зубы.

Мы — придурки, не понимающие друг друга.

Мы — придурки, сломавшие друг друга.

Ну и чёрт с ним, чёрт с ним со всем, слово «невозможно» — самое лживое слово во Вселенной.

Давай срастаться вместе.

***

Паша сползает вниз, сначала на корточки, потом на колени, чтобы сесть лицом к лицу с Леонардом. И это, знаете ли, пиздец как больно. Он, конечно, всё может понять, но вот как он успел потянуть лодыжку и выбить бедро — не может.

Он становится на одно колено, что выглядит, наверное, пафосно, и тоже вообще-то больно, но Паше не до того сейчас. Он берет лицо Леонарда в свои ладони, прикасается сбитыми, зудящими пальцами к горячим небритым щекам и старается не думать, на какое месиво похоже сейчас его собственное лицо. Всё-таки, у Леонардра удар по крепче.

Он смотрит ему прямо в глаза, не мигая, внимательно, стараясь разглядеть осмысленность в ответном взгляде, и говорит внятно, почти по слогам, как маленькому ребёнку.

— Пошёл. На хуй. Уебищный. Пидорас. Пошел на хуй. — Паша надеется только, что Леонард слышит его, не задумываясь над тем, понимает ли. — Сука ты ёбнутая. — Он качает головой, и от крови, запекшейся на губах — противно.

Но поцелуй, почему-то выходит мягким. Паше странно, он и не думал, что сможет вот так нежно касаться разбитыми губами ледяного рта, аккуратно вбирать отвратительный вкус химической мяты, согревая прикосновениями. Ему всё ещё кажется, что Леонард прямо сейчас сбежит. Вырвется, вывернется из-под пальцев, оставив только щекотное ощущение от коротких волос на затылке в его ладони. Но проходит секунда, за ней ещё несколько и тот не отстраняется, не отталкивает и не отвечает, но сжимает, кажется, в кулаке футболку.

Его сердце сейчас готово просто, молча выйти наружу через распахнутые ребра, оно рвется, тянется раз, другой, и встаёт на место. Всё дело в том, что Паша слишком уж сильно заебался страдать.

— Пошел на хуй, — скороговоркой произносит он, прижимаясь лбом, ко лбу Леонарда. — Знаю я, что стоит за твоими "попробуем" и "заново". Хочешь, чтобы я ответил? Так я отвечу. Пошел. На хуй. Никакого заново, никакого сначала, понял? И даже не надейся от меня отделаться, никакие особые отношения с высшим начальством не помогут. — Паше и хотелось бы, чтобы всё это звучало уверенно и грозно, но на самом деле он только тихо, спокойно шепчет. Ему плевать уже на интонации и всё остальное. Он не умеет молчать, и часто за это платит. Но он готов платить. — Никакого заново. Отмена невозможна. Каждый шаг, каждое слово, каждое движение записаны вот тут, — он выразительно стучит себя по виску, — и вернуться к моменту предыдущего сохранения никаких шансов. Мы двигаемся дальше. С этого самого места. Без отмоток и отмен, понял?

Паша зарывает в его волосы пальцами, гладит невесомо, пока говорит, и не шалеет даже уже от собственной наглости. Он спокоен.

— У меня защита диссертации через четыре дня, и я планирую спокойно поучиться, раз уж мой падд так удачно нашелся. Тебе ещё отвоевывать у Памелы патент на сыворотку, и можно конечно положиться на поддержку коммандера, но тебе в любом случае нужно восстановить начальные этапы исследования, потому что ей ты свое открытие не отдашь. И у нас возобновление миссии через полторы недели, «космос последний рубеж, туда где не ступала» и всё такое. А на ужин говяжий стейк.

Паша сам не знает, когда закрыл глаза, но открыть их уже не боится. Чехов всегда славился тем, что добивается поставленных целей, какими бы нереальными они не казались. И сейчас он твердо намерен стать счастливым. Они оба теперь будут счастливы. И пойдут на хуй.

запись создана: 22.06.2014 в 18:25

@темы: фик, т, под кожу и в лимфу, i’m drinking because i’m in south dakota, про музыку, на петропавловской крепости загорались люди в купальниках, Павел Андреевич, непредсказуемый мичман, #ST

---

ох, как же я люблю этот тест, и в том числе воспоминания о том, как мы его делали!
И работает же, скотина, правильно работает!

Ты — Маг-Бард
Да, я понимаю, что звучит почти как МакКлауд, но никакого отношения к Горцу ты не имеешь. Хотя убить тебя так же сложно. Да вон, посмотри хотя бы на короля Мистрали. Он полуэльф и, конечно, он хороший, но это ж совершенно неубиваемое недоразумение. Вообще, Маг-Бард – это один из самых редких и самых запоминающихся мультиклассов. Ты силен и умен, как настоящий Маг, и при – этом творческая личность, как всякий Бард. Замечательно, правда? Как пел один известный менестрель:

Он опасней минотавра, пострашнее, чем дракон,
От него едва спасает сверхмагический заслон.
От безделья он страдает и уже немного злой
А с утра, вдобавок, крыша в крепкой ссоре с головой.

И надо сказать, что тот менестрель не преувеличил, а где-то даже смягчил. Встреча с тобой всегда заканчивается потрясением. Или сотрясением — в зависимости от того, кого в тебе сегодня больше: Барда или Мага. Заклинания в стихах, да еще и матом? Вдохновить на самый безнадежный бой, да так, что у противника просто не останется шансов? Легко! Файерболом в глаз за освистание — тоже бывает. Ну, или не файерболом, а огненной дорожкой — тоже можно. В общем, ты из той милой категории, с которой лучше не встречаться. Э-э-э, не надо в меня файерболом, лучше спой! Вот так-то лучше.
Пройти тест

---

Шарик должен был танцевать, но Бобик сдох, и Шарик уже никак не мог без Бобика.

Я спать, чего и вам желаю.

___


Прослушать или скачать Конец Фильма Ночь Одиночество бесплатно на Простоплеер

@темы: про музыку

---

Я сегодня, походу не заткнусь.
Потому что вы понимаете.
Меня задолбал АНГСТ.

Я хочу вот такого Баки:


Прослушать или скачать Браво Стиляга бесплатно на Простоплеер


Прослушать или скачать OST Стиляги Я люблю Буги-вуги бесплатно на Простоплеер

или ну вот такого


Прослушать или скачать Стиляги Я то, что надо бесплатно на Простоплеер


Прослушать или скачать Пусть все будет так как ты бесплатно на Простоплеер

@темы: про музыку, #starbucks

---

Прослушать или скачать Король и Шут – Не оставляй меня бесплатно на Простоплеер

вы видите то же что и я? КиШ, поющий ВиаГру??? J_J

@темы: про музыку, trolologic